Мои качели

На моих качелях по ночам кто-то катается. Я знаю.

Вначале я сомневался. Думал, что дождь или ветер. Может быть, какой-нибудь бездомный кот (хотя, конечно, это глупо). Но сомнений больше нет: какой-то человек катается на моих качелях. По ночам.

Это начало происходить ровно два месяца назад. Я стал просыпаться в середине ночи оттого, что они скрипят. Мои старые качели, они скрипят. Я не катался на них с самого детства: они, конечно, осунулись и заржавели. Им положено скрипеть, они тоже становятся старше. Но даже если бы я на них и катался все это время, разве не износились бы они еще более пронзительным скрежетом и детским, подростковым скрипом?.. Наверняка.

И вот этот скрип стал будить меня по ночам, часа в два или три. Несколько раз я, раздираемый тугим стуком сердца, порывался вскочить на ноги, нащупать на ночном столике очки и подбежать к окну… Но одна мысль о том, что могут сделать со мной все эти резкие движения, заставляет меня тяжело вздохнуть и, глядя в размытый темнотой и близорукостью потолок, поглубже вслушаться в качели в саду.

Наутро я осторожно (хотя к чему осторожность: это ведь мой дом) вступаю в свой сад и подхожу к качелям. И да: они есть. Они есть всегда, эти детские следы. Но только их нет, следов. Вернее они стерты осмотрительными подошвами, размыты порывами ветра. Но они есть там, это очевидно. И не только следы. Не раз я находил какой-нибудь длинный детский волос, то рыжий, то черный. И однажды, неделю назад, я даже нашел яркий обрывок какого-то фантика. Он хранится в ящике моего стола.

И все это продолжается каждую ночь. На моих старых детских качелях кто-то катается, я знаю. Проснувшись после полуночи от мерного, приглушенного железного скрипа, я порываюсь беспокойно схватить очки, выбежать на улицу или хотя бы подойти к окну. Но я не делаю этого. Через некоторое время я поворачиваюсь на бок и спокойно, размеренно засыпаю. И крепко сплю до самого утра.

Henry Miller

Like Joyce for Ezra Pound’s poetry, I’m simply too old-fashioned for Henry Miller’s prose. And “Tropic Of Cancer” being written in the late 20’s of the previous century, this might not sound extremely healthy. And yet.

Henry Miller’s free-floating pornographic philosophy doesn’t impress. I imagine in its time it could make Orwell, Beckett and others swoon half-dead, but today it comes off badly amateurish and unfocused. Granted, “Tropic Of Cancer” is not devoid of its base charm and it might be hard to find a person who would not be turned on by those initial sentences or ideas on art scattered here and there, but the novel itself falls flat. No, literature’s savior Miller could never be, for his central book, that critics’ daring darling, doesn’t even contain a decent plot.

Maybe it’s just me, but Henry Miller’s prose sounds vulgar. Unintentionally vulgar, and that's a capital offence. Perhaps one of the most impressive (and expressive) sex acts in literature was depicted by Will Self in his short story “Incubus”, where he mixes ardency and straightforwardness with brilliant results. But Self is deliberate, he intends it, he makes it the point of his narrative. While Miller’s pornography is natural, totally free of any artistic restrictions. And ends up sordid. 

My major fear and concern is that any bohemian loser and wanker, anyone can write a "Tropic Of Cancer". And now they are doing exactly that. Which robs art of an artist, which brings closer and closer still that last book… The one that, according to Henry Miller’s prophecy, will be written anonymously.