Смелые, дерзкие мысли

Смелые, дерзкие мысли не были для нее чем-то редким или необычным. Более того: в последнее время они стали появляться особенно часто. Возможно, даже каждый день. Однажды ее и таких, как она, собрали в какой-то огромной светлой комнате и рассказали, что необходимо делать в такие минуты. «Они будут появляться, эти мысли – говорили им. – Ваша задача – не поддаваться…» Многие из тех наставлений она уже забыла, но память была не нужна. Особенно когда рядом были молчаливые, угрюмые лица мужа и детей… И все же она не боялась растянуть минуты в часы и попытаться представить, что могло бы произойти дальше. Она боялась всего, но не боялась этого: дело в том, что подобные мысли всегда появлялись поздно вечером, в постели. И так естественно пропадали наутро.

Но не в этот раз. Когда в это утро она принимала душ, когда будила детей, когда готовила завтрак мужу, вчерашняя мысль продолжала преследовать ее каким-то жутким свистящим чайником – который так необходимо было выключить. «Почему нет? – думала она. – Ведь я буду права». Но было так трудно разглядеть эту уверенность в заспанных глазах дочери и в неряшливо-бесконечном аппетите мужа…

По дороге на работу она сотню раз проиграла про себя диалог, который мог из всего этого выйти. От этого туфли звонче стучали об асфальт, а в груди появлялось какое-то тяжелое, беспокойное чувство. «Нет, – подумала она. – Я не смогу. Да и в конце концов: это ведь ничего не изменит. Завтра вместо меня будет кто-то другой, тоже с семьей… Что будет с мамой? С отцом?.. Нет, я не смогу.»

Кто-то позвонил. Она достала телефон, едва не сбив при этом пробегавшую мимо девушку. Прежде, чем ответить на звонок, она обернулась: в девушке что-то было. Что-то, чего не было в ней, вот уже лет восемь или десять. Наверное, со времени окончания университета. И дело было даже не в красоте. Просто была какая-то легкость. Покой. Или это только так казалось? И все были одинаковыми? Ведь все равно бежали в сторону социальных реклам и социальных очередей?

Она вдруг почувствовала сильную вибрацию зажатого в руке телефона и опомнилась:

- Да?

Но на другом конце никого не было. Тот, кто звонил ей, так и не дождался ответа. Номер на экране телефона она видела впервые.

 «Я скажу, – шепотом проговорила она. – Я обязательно скажу».

Перед ней положили стопку свежих новостей. Стопка треснула пылью и запахом чернил. Она хорошо знала запах. Она судорожно посмотрела вниз: как всегда, достаточно было взглянуть на верхний лист…

- Я не буду это читать.

- Что? Что ты говоришь? Я не слышу.

- Я говорю, что не буду это читать. Это неправда. Я не могу.

- Нет, еще раз. Я не слышу.

- Я не хочу обманывать столько людей. С экрана. Здесь написан бред. Да вы же сами все понимаете...

Зашел стилист и стал поправлять ее прическу, приглаживать воротник ее пиджака (воротник попадал в камеру).

- Да вы слышите меня, черт вас возьми?!?

Но он не слышал. Человек в сером костюме. Тот, что говорил тогда с ними в огромной светлой комнате. Он не слышал.

Дело в том, что человеку в сером костюме тоже приходили смелые, дерзкие мысли. По ночам, в постели. Вчера, когда жена уже спала, он решил, что перестанет слышать окружающих. Ему все это так надоело: хмурые голоса, обман, злоба, вранье. Он перестанет обращать на это внимание., перестанет слышать других. Да: чтобы не дать обмануть себя и чтобы не поддаваться.

Рабочий день закончился поздно, как всегда. Она шла домой и думала о том, что все сделала правильно. Не поддалась страшным мыслям и осталась верна себе. Сделала все, что от нее требовалось. Прочла всю стопку и ни разу не запнулась: в этом тоже было так много стремления к чему-то лучшему.

 Кто-то позвонил. И вновь появилась надежда; хоть на этот раз она никого не сбила, и мимо никто не пробежал. Она замерла: ей так хотелось не узнать номер телефона!..

- Да? – почти радостно сказала она, суеверно не посмотрев на экран, который тускло догорал в ее руке.

Но это был голос ее сына, это был голос ее дочери, это был голос ее мужа, это был голос ее родителей, это был голос ее подруг…