Пароль

Я смотрю вниз: пароль лежит на земле. Я хочу наклониться, чтобы поднять его, но в последний момент меня что-то удерживает, и я остаюсь стоять как стоял. Все дело в моем правом плече, на котором тоже сидит пароль. Бездушно и безразлично. Я знаю, что если наклонюсь, то пароль в следующее же мгновение скатится по рукаву моей рубашки и, описав в воздухе пару дуг, окажется на асфальте, рядом с первым. Мне не хочется этого, потому я делаю следующее: я прижимаю левой рукой пароль поближе к плечевой кости, легонько приседаю и осторожно хватаю пароль пальцами правой руки. Пока все идет неплохо.

Однако по-прежнему остается много вопросов. В частности, что стало с тем долгим паролем, который несколько минут назад я зажал между зубами? Возможно, ветер вырвал его из моего рта и унес на другую улицу, в другой город? Возможно, он размяк настолько, что я проглотил его и не заметил? Я не знаю, потому подношу свободную руку ко рту: слава Богу, пароль все еще там.

Между тем я продолжаю невзрачной афишей стоять посреди улицы, и мимо меня тяжелыми, стремительными, но бесшумными поездами пролетают новые пароли. Никакого сюрреализма, отчего-то думаю я: просто пароли. Некоторые из них я пытаюсь поймать на лету, некоторые мне недоступны, до некоторых мне нет никакого дела. Или я только делаю вид, что мне нет до них никакого дела. Мимо проходит молодой человек, все туловище которого облеплено паролями. Десятки, сотни паролей, не дающих ему ни видеть, ни спокойно идти. Вперед или куда он там идет. За долю секунду во мне появляется и пропадает желание забыть обо всем этом кошмаре и броситься к нему, но это невозможно: конечно, нет, ведь я не знаю, ведь я забыл, ведь у меня нет…

А они все появляются. Как птицы, как дождь. Один, я отчетливо вижу, пытается просочиться сквозь трещину в асфальте. Другой довольно похотливо лежит на автобусной скамейке. Третий, дерзкий и нахальный, расположился прямо перед кончиком моего носа. Мне хочется закричать, но я не кричу. Нужно концентрироваться на другом: на тех, что начинают потихоньку выползать из моей сумки и из карманов моего пальто.

Неожиданно для самого себя я резко срываюсь с места и стремительно бегу вперед. Не знаю: мне кажется, я бегу домой. Хватая на бегу новые пароли, упуская старые, набивая ими рот, глотая их или навсегда теряя из виду, я все пытаюсь рассмотреть перед собой знакомый дом или хотя бы улицу. Я бегу домой.

На пороге своей квартиры я начинаю легонько стонать, потому что не уверен, что пароль от двери все еще со мной. Но вот я заношу руку вверх, к своей голове, и из волос выуживаю эти буквы, цифры, значки и символы, без которых я ничто, без которых я даже не смог бы попасть в собственный дом.

Она приходит позже, через час или два. Когда она открывает дверь и появляется перед моими уставшими глазами, я выжидательно киваю. Она по-прежнему не хочет со мной разговаривать, и мне страшно оттого, что мы оба начинаем привыкать к этому. К этой бесшумной кровати, к этим молчаливым завтракам, к этим глухонемым, несуществующим детям.

Вцепившись руками в тяжелую горсть паролей (только бы не потерять, только бы не потерять!), я весь вечер наблюдаю за ее движениями. Около полуночи, перед тем, как ложиться спать, я осторожно подхожу к ней и начинаю гладить ее плечи. Опасливо, неопределенно, издалека. У меня и в мыслях нет попытаться прикоснуться к ней распаленными ночными губами или расстегнуть ее блузку.

Я боюсь: я не знаю пароля. Кажется, я забыл его. Кажется, уже очень давно.

Я касаюсь ее горячих волос, каждое мгновение ожидая гнев иди по крайней мере отказ, но она молчит. А затем уже сама кладет голову мне на плечо. С моего обмякшего тела слетают, сползают, стекают влажные и липкие чудовища паролей. Как тесный пиджак в конце дня, они нехотя опадают на холодный пол под нашими взволнованно-воспаленными ногами.

Кажется, я наконец вспомнил ее пароль. После стольких дней, после стольких часов. И еще: кажется, его никогда не было.