СЦЕНА ИЗ ФИЛЬМА

Едва знакомая девушка, всегда стоявшая на расстоянии вытянутой руки, хорошо знала это легкое подергивание век, это нервное вздрагивание пальцев. Едва знакомая девушка держала блокнот наготове и была готова в любой момент вписать нужное слово, принести Библию или, если будет такая необходимость, разбить этот чертов блокнот о морскую волну, сорвать тесное платье и совершенно голой лечь на песок, прямо у его ног. Но ему не было дела до едва знакомой девушки: по крайней мере, не теперь. Вечерний свет доживал последние полчаса; еще немного, и все придется переносить на завтра. А завтра – это деньги, нервы, время, проклятые чайки и, возможно, проливной дождь.

Но всякий раз актер тонул, сцена срывалась, и приходилось делать новый дубль. Актера спасали, вытирали, переодевали. Затем был новый дубль – точно такой же, как все предыдущие. В какой-то момент он не выдержал и попросил сигарету. «Быстрее», сказал он, и едва знакомая девушка с блокнотом побледнела. «Но вы же сами говорили, что нельзя», пробормотала она. Лина, а может быть, Лиза. Он плюнул и побежал к морю. Резвые, энергичные движения вырывались из маленького тела, и от этого он казался еще более решительным и властным. Кто-то несмелым голосом предложил дублера, но он даже не слушал. Кто-то упомянул сцену из фильма Хэла Ашби, но он только махнул рукой и рассмеялся. Было слишком поздно превращать все это в фарс.

Тем временем актеру, казалось, удалось пройти несколько метров. Возможно, ему просто показалось: было жарко, и мысли безобразно путались. В туфли набился песок, а едва знакомая девушка в дурацком сером платье и с огромным блокнотом в руках продолжала ходить за ним следом. «Сколько у нас еще времени?» спросил он человека с камерой. Тот ответил, что минут двадцать, и это если не поднимется ветер. Он посмотрел на актера. Несмотря на определенное внешнее сходство, актер был бездарностью. Премии, признание – чего все это стоило, когда он не мог пройти эти двадцать шагов? Он редко это делал, он стал все чаще полагаться на талант других, но теперь он ходил по всему периметру пляжа, расталкивал нелепых маленьких людей и показывал, что именно он ожидал увидеть. Не только актеру, но всем, кто стоял рядом: художникам, операторам и еще бог знает кому. Актер кивнул, но через несколько мгновений специальные люди уже вытаскивали его из воды.

Вокруг стало темно. Чайки, почуяв ночь и свою победу, стали кричать еще сильнее. Человек с камерой сказал, что кадр был совершенно черный, что это бесполезно и придется продолжать завтра. Он знал, что завтра утром уволит и человека с камерой, и бездарного актера. Возможно, кого-нибудь еще. Вокруг продолжался кошмар: кто-то звал врача, кто-то делал искусственное дыхание, кто-то спорил о религии. Он прошел мимо журналистов не сказав ни слова. Молодой человек с большим старомодным диктофоном поспешно скомкал дурацкий вопрос и бросил в него. Камера по-хамски щелкнула, и он выругался. «В отель», сказал он водителю.

Испуганно вжавшись в сидение, едва знакомая девушка сидела справа от него. Он был пьян от дешевого виски из полупустого мини-бара, и он вел машину по ночным улицам, которых не знал. Едва знакомая девушка вскрикнула, когда из темноты вырвались фары автомобиля и лишь в самый последний момент разминулись с лобовым стеклом служебного мерседеса. Десять минут назад он постучал в дверь ее номера и сказал, что ему нужна ее помощь. Так она набросила на себя эту майку и эти джинсы и оказалась в машине рядом с ним. Она не знала, куда они едут.

«Вот здесь», сказал он. Едва знакомая девушка оказалась на том самом месте, на котором простояла сегодня весь день. «Постой, это ты была сегодня ассистентом». Она хотела сказать, что да, что каждый день, что без ума от всех его фильмов, но побоялась показаться наивной, глупой, непривлекательной. «Ты тоже не веришь, что это возможно?» Она хотела сказать, что нет, что верила, что ни на секунду не сомневалась, но он повернулся к ней спиной и рваным, нетрезвым шагом пошел к невидимому краю моря. «Вы уверены?» хотела закричать она, но вот он уже осторожно ступил на воду и сделал несколько шагов вперед. Он шел по воде, на фоне ночного ветра, лунного света и ее неслышного крика. Он шел по воде, а она едва сдерживала себя: чтобы не потерять сознание и чтобы не забыть, что это был всего лишь фильм.

Ее разбудил отчаянный крик чайки, зверски убитой ночью. «Но черт возьми», прошептала она и побежала вперед. Волны подбирались к коленям, бедрам, волосам. Он оказался тяжелее, чем она думала, и они вместе безжизненно упали на песок. Кажется, он все еще дышал. 

Через несколько минут режиссер открыл глаза и посмотрел на едва знакомую девушку, лежавшую рядом. «Лиза», сказал режиссер, пытаясь подняться. «Ты спасла...» Он был режиссером и любил большие слова. Ее звали Лина, но она не была против. Все это были мелочи; в конце концов, она больше не была едва знакомой девушкой, и вскоре режиссер мог упомянуть свой новый фильм и съемки, которые начнутся уже через месяц. Он помог ей подняться. Она прислушалась: кажется, он уже предлагал ей роль.